Кто людям помогает, тот тратит время зря. Хорошими делами прославиться нельзя. (с)
Тот день мне не забыть никогда. День моего рождения. Мне исполнилось двадцать один, отныне я был совершеннолетним, согласно закону. По правде сказать, я на тот момент уже несколько лет, как чувствовал себя совершеннолетним, и уж точно был абсолютно самостоятельным. И уже почти три года служил констеблем в Скотланд Ярде. С сотрудниками которого и отмечали сей знаменательный день. Старшие коллеги относились ко мне с большой симпатией, и, как сироту, частенько даже баловали. Они-то и организовали настоящее празднество, в то время, как я сам ничего грандиозного затевать не собирался. Думал пригласить в паб ближайших друзей и провести там уютный вечерок.
До сих пор всё, как в тумане. Весёлая музыка, простое, но обильное угощение, и крепкие напитки рекой. Поздравления и тосты сменяются танцами, лица мелькают, каждый норовит похлопать меня по плечу или чмокнуть в щёку, в зависимости от пола поздравляющего. Племянница жены одного из констеблей, всё чаще оказывается рядом, когда положено приглашать дам на танец. Её зовут Салли. Она повторяла это каждый раз, когда я называл её другими именами.
В зеркале отражается моя бледная физиономия, когда я поднимаю голову от раковины, куда только что опорожнил свой несчастный, не привыкший к такому количеству спиртного, желудок. И ещё там отражается Салли, она отводит волосы от моего лица, и придерживает воротник, чтобы я не запачкался. Ещё не осознавая масштаба катастрофы, я благодарю её за заботу.
Снова танцы, и почему-то всегда Салли, другие девушки как будто кончились. Она весело щебечет, а я не могу понять, почему мне не удаётся вернуться в то одиночное свободное состояние, в котором я пришёл на празднование своего совершеннолетия. От таких мыслей я даже протрезвел. Но всё равно мне понадобилось довольно много времени, когда в конце пирушки к нам (нам!) с сияющей улыбкой подошла та самая жена констебля, чьей племянницей являлась Салли, и, называя меня сынком, пригласила на следующий день к обеду. Она подмигивала мне, и по-родственному похлопывала по руке. По руке, на которой висела Салли.
Я содрогаюсь, вспоминая это. Это был ужасный, ужасный день...
До сих пор всё, как в тумане. Весёлая музыка, простое, но обильное угощение, и крепкие напитки рекой. Поздравления и тосты сменяются танцами, лица мелькают, каждый норовит похлопать меня по плечу или чмокнуть в щёку, в зависимости от пола поздравляющего. Племянница жены одного из констеблей, всё чаще оказывается рядом, когда положено приглашать дам на танец. Её зовут Салли. Она повторяла это каждый раз, когда я называл её другими именами.
В зеркале отражается моя бледная физиономия, когда я поднимаю голову от раковины, куда только что опорожнил свой несчастный, не привыкший к такому количеству спиртного, желудок. И ещё там отражается Салли, она отводит волосы от моего лица, и придерживает воротник, чтобы я не запачкался. Ещё не осознавая масштаба катастрофы, я благодарю её за заботу.
Снова танцы, и почему-то всегда Салли, другие девушки как будто кончились. Она весело щебечет, а я не могу понять, почему мне не удаётся вернуться в то одиночное свободное состояние, в котором я пришёл на празднование своего совершеннолетия. От таких мыслей я даже протрезвел. Но всё равно мне понадобилось довольно много времени, когда в конце пирушки к нам (нам!) с сияющей улыбкой подошла та самая жена констебля, чьей племянницей являлась Салли, и, называя меня сынком, пригласила на следующий день к обеду. Она подмигивала мне, и по-родственному похлопывала по руке. По руке, на которой висела Салли.
Я содрогаюсь, вспоминая это. Это был ужасный, ужасный день...
Вопрос: Ужасно?
| 1. ещё бы | 12 | (100%) | |
| Всего: | 12 | ||